«О том, как все начиналось»
Интервью для ashtanga-samgha.ru | Апрель 2020
Елена Зориева (Манжула) родилась в Ростове-на-Дону, несколько лет прожила в Москве, несколько – в Италии, но вернулась домой и основала в родном городе шалу, которая в 2019 году первой в России получила поддержку непосредственно от Ashtanga Yoga Research institute AYRI (Roma) by Lino Miele. Глубокий практик аштанга-виньяса-йоги и чуткий ассистент Лино Миеле.
Нить в начале пути
— Лен, ты начала практиковать йогу в 2005-ом году, опиши, пожалуйста, какой была твоя жизнь за год до этого. Где ты находилась, чем занималась, в какой момент ты узнала о йоге и как она вошла в твою жизнь?
— Я жила в полной и любящей семье, мой парень сделал мне предложение, а мне хотелось разобраться для чего все это, такая вот жизнь! Это был непростой год, я сбежала из дома в поисках ответов на вопросы (смеётся). Мне было 24, а всё казалось бессмысленным. Вопросы о смысле жизни были со мной с семи лет, с восемнадцати я искала ответы в психологии, динамических практиках, танце, в том, что попадалось на пути… Это было очень острым ощущением, физическим, оно захватывало меня всё сильнее, а когда это стало отражаться на моих родных, то я решила сбежать из дома и не возвращаться до тех пор, пока не разберусь с тем, что происходит со мной.
Сбежала в Москву. Мне нравились ритм и одиночество этого города! На тот момент я уже получила второе образование в институте телевидения и радиовещания при Останкино, где за год до этого мне предлагали остаться преподавать в аспирантуре. Тогда я отказалась, но у меня сохранилось несколько контактов с вариантами работы. Я отправила портфолио в телекомпанию «Спорт», и уже через месяц меня там ждали. Остановилась я в маленькой комнате большой коммунальной квартиры на Арбате, одновременно там жили восемнадцать человек, на всех был один туалет, и чтобы попасть в него по утрам мы стояли в очереди.
За месяц до моего отъезда в Ростове-на-Дону мой друг привел меня на йогу, это не стало каким-то откровением, но идея искать в этом направлении осталась….
Тогда в городе было порядка трёх-пяти мест, где проводились практики. Как правило, это были подвалы или большие квартиры. В Москве я сходила пару раз на йогу Айенгара на Арбате и решила искать дальше. В итоге я оказалась в классе Леонида Ланина.
— О, расскажи про него. Какой он учитель, что ты почерпнула от него? Может, тебе запомнилась какая-то ситуация с ним или его фраза.
— Леонид Ланин — мой первый учитель, огонь его практик в то время зажигал сердца очень многих! Вопросов к нему всегда было много, а ответ один: «Все ответы на коврике». Тогда я очень злилась на эту фразу, но с каждым годом всё больше понимала её значение, а сейчас бесконечно благодарна ему за всё.
Произошло всё осенью 2005-го, кто-то подсказал, что рядом, в большом подвальном зале для карате на Остоженке, есть ещё одно место с йогой в 20:30. В тот день там собралось больше пятидесяти человек, моё место было в самом дальнем углу, как сейчас помню, на меня потихоньку падала с потолка штукатурка (смеётся). Это был замечательный зал, пропитанный практикой!
И вот, вошёл высокий худощавый мужчина и пронзительным голосом запел «Омммм». Класс длился 2,5 часа, и это была полная первая серия! Было непросто, но происходящее невероятным образом изменило всю мою жизнь: я увидела людей старше меня в два-три раза, которые двигались и дышали намного лучше молодой девчонки. Я чувствовала силу и ещё что-то, что пока не в состоянии была описать… словно ты ухватил нить, которая и есть начало твоего пути.
В 2005-ом в Москве ещё не было Майсор-классов, они появились спустя примерно пять лет. Были только led-классы первой серии.
— Я правильно предполагаю, что твой побег за ответами завершил те отношения и предложение твоего на тот момент парня принято не было?
— Тогда я не ответила ни да, ни нет, а просто сбежала (смеётся). Я знала, что вот-вот он сделает предложение. Он мне нравился, но мне хотелось разобраться в себе. А когда разобралась, то прошло около четырёх лет, всё изменилось, и когда мы увиделись, то мы были уже совсем другими людьми.
Без шансов
— Как ты пришла к преподаванию? Вроде бы на тот момент опыт личной практики у тебя составлял три года — было ли внутреннее сопротивление, сомнение и страх показаться «самозванцем», или ты была уверена в своей готовности и праве на передачу знаний?
— В 2008-ом я работала в большой частной компании и мой начальник, зная, что я практикую йогу, попросил проводить занятия для него и сотрудников. Я не соглашалась, потому что идея практиковать самой мне нравилась больше, но однажды он разослал анонс всем сотрудникам о регулярных классах, которые якобы буду проводить я.
— Ого, да это же начальник мечты!
— О, да. В афише стояла дата — второе декабря, в тот же день он вызвал меня и объявил, что сейчас мы поедем и закупим для практики всё необходимое. Так я провела несколько классов. На первый пришло пятнадцать человек, на второй — семнадцать, а на третий — уже двадцать один человек. А после случилось то, что изменило мою жизнь… Мой начальник был удивительным человеком и другом, способным менять судьбы других людей, — я видела это не раз, но и представить не могла, что это коснётся и меня. Так вот, он вызвал меня в кабинет и сказал: «Я знаю, это то, чем ты должна заниматься, и я хочу, чтобы ты поехала учиться, а вернувшись обучала меня». Уже на следующий день на моём столе были два билета в Индию, а через три недели я туда улетела. Всё происходило настолько вовремя, словно что-то вело меня, не оставляя шанса остановиться…
Декабрь 2008-го, в этот период Леонид Ланин был в Индии и взял меня под своё крыло. Почти четыре месяца мы обучались и путешествовали вместе, были в Коваламе у Лино Миеле, в Майcоре — тогда ещё институте исследования аштанга-йоги, это были последние месяцы жизни Шри Кришна Паттабхи Джойса.
Встреча с ним, его взгляд, ощущения в шале – мне казалось, что праны вокруг настолько много, что я захлебываюсь от её количества.
Когда я вернулась в Москву, моя жизнь уже не была прежней, изменилось всё. Я много путешествовала и изредка вела занятия для друзей и их знакомых. Преподавать же на регулярной основе я стала только в сентябре 2010-го, почти через 6 лет от начала личной практики. И да, на работу я больше не вернулась.
— А с начальником тем как? Вы продолжаете общаться?
— Да, мы до сих пор поддерживаем связь.
— Правильно ли я понимаю, что сейчас твоим учителем является Лино? Ты практиковала еще у Шарата, Шешадри – тоже преподавателей с мировым именем. Как ты сделала свой выбор?
— Да, это так! Для меня практика – это путь сердца и внутренних причин, не зависящих от нас. Ты просто знаешь, что сейчас ты должен быть здесь, и никакие мысли других людей — даже самые вдохновляющие — не изменят этого.
Первые годы мои поиски продолжались, мне посчастливилось побывать у многих учителей, но каждый раз я возвращалась к Лино, и вот уже больше двенадцати лет – почти ежегодно. Мне очень повезло: учитель – это целая жизнь, возможно, присутствие чего-то большего в пространстве друг друга. И, конечно, это близкие отношения, когда вы не только знаете ваши имена, но ходите в гости, кушаете вместе, проживаете тысячи сомнений, злитесь друг на друга, учитесь.
С 2014-го, после обучения у Лино на In-Depthstudy, у меня появилась возможность ежегодно ассистировать ему в Коваламе, в международной команде «Ashtanga Yoga Research Institute», это бесконечно ценный опыт. А в прошлом году наша маленькая ростовская школа стала первой в России под руководством Ashtanga Yoga Research Institute AYRI (Roma) by Lino Miele.
— А ты наблюдаешь некое напряжение между учениками Шарата, например, и Лино? Есть ли какое-то превосходство у одних над другими?
— Мне кажется, это напряжение больше создают разговоры и разные домыслы. Может ли быть превосходство в практике? Она не об этом. Если вы практикуете, если у вас есть учитель и внутреннее ощущение пути, то это невозможно. Невозможно сомневаться. Вы просто знаете, что и для чего вы делаете, и тогда напряжения нет.
— Расскажи ещё о своей школе в Ростове. Ты открыла её в 2010-ом. Как это было, был ли этот метод уже знаком городу и востребован, и как ты приучала к нему местных жителей?
— В ноябре 2009-го я гостила у родителей. Мои друзья и родные, зная, что я буду в Ростове-на-Дону месяц, попросили вести для них занятия. Мама нашла небольшой зал, и мы арендовали его на эти дни. Три раза в неделю на протяжении целого месяца ко мне в класс приходили десять человек. Потом я улетела в Индию, а когда на обратном пути заехала домой, то практикующих уже было в два раза больше. Тогда же возникла мысль остаться дома.
Школу основали люди и их желание практиковать, мне оставалось лишь следовать за тем, что происходит. Первое помещение я снимала в детском центре, там сначала вела классы три раза в неделю утром и вечером, потом стала шесть.
В то время этот метод был мало известен в регионах. Все спрашивали, что за штанга такая, и улыбались. А я просто вела занятия так, как учили меня, как чувствовала и насколько на тот момент понимала практику.
— Расскажи о своем сотрудничестве с Лино для создания книги. Как это происходило, кому принадлежит инициатива, как она была воспринята, какой была совместная работа?
— Это было в 2013-ом на курсе глубокого обучения с Лино Миеле In-Depthstudy Italy. Нас было чуть больше двадцати человек, почти все знакомые лица — ученики, которые занимались у Лино пять, десять, а кто-то пятнадцать лет. Все из разных точек мира, трое из России. Инициатором перевода книги был Вадим Николаев из Москвы. Мы с Катей Козловцевой (она из Волгограда) робели от этой идеи. В итоге Катя стала переводчиком, а я редактором книги, напечатали мы её на собственные сбережения.
Это удивительная книга! На сегодняшний день она единственная по четырём сериям аштанга-виньяса-йоги. В ней нет ничего лишнего — только метод, отображённый в системе виньяс и дыхания. В книге много старых фотографий, отснятых еще на мыльницу (а всего для подготовки к печати у меня было около четырехсот снимков). Это было время нескончаемых проверок числа вдохов и выдохов и счета виньяс в каждом положении во всех четырёх сериях. Первые пару лет книгу покупали не очень часто, но с каждым годом количество интересующихся росло и на данный момент у нас в наличии осталось чуть больше ста штук из тиража в тысячу экземпляров.
— У меня она есть, я покупала её в Ковалам, и очень неожиданно и радостно было обнаружить на страницах твоё имя. Вы огромные молодцы, конечно. Так, в 2017-ом ты организовала семинар Лино в Ростове — это не столица, очевидно, что число практиков, готовых прийти на семинар такого уровня, в Ростове гораздо ниже (или я ошибаюсь? Тогда поправь). Как к идее отнесся Лино? Были ли какие-то сложности? И почему он больше не приезжает в Россию.
— Каждый приезд Лино Миеле связан с его учениками. Учитель едет к своим ученикам, которых он знает и обучает. Это как будто вы приезжаете в гости к своим родным или приглашаете к себе близкого вам человека. Представляешь, всего на несколько дней издалека к вам приезжает близкий человек! Это радость, и все друзья, родные собираются вместе.
Для семинара в Ростове-на-Дону мы нашли хороший зал, но за месяц до семинара нам неожиданно его заменили на зал в два раза больше, были мысли, что он слишком огромный для нас. В итоге приезд Лино Миеле собрал более семидесяти практикующих с шестнадцати городов со всей России, и мы радовались этому пространству, которое оказалось полностью заполнено.
В 2015-ом Лино Миеле приезжал в Волгоград, в 2017-ом в Ростов-на-Дону, в 2018-ом он был в Казахстане, в Астане. Очень надеюсь, что скоро мы снова будем встречать его в России.
Здесь и сейчас
— Мы тоже очень на это надеемся. Расскажи, пожалуйста, как материнство «вписалось» в твою практику? Обоснованы ли страхи девушек откатиться в практике и как ты относишься к тому, что у некоторых вообще приоритетом по жизни становится именно практика?
— У каждого свой путь и свои причины его выбора. Практика в любом случае полностью заполняет твою жизнь, с семьёй или без, обостряя все чувства и стирая все границы.
Десять лет йоги до рождения дочери стали мне хорошей основой для тела и сознания, особенно в период беременности и последующих нескольких лет. В какой-то момент практика перестаёт быть соревнованием со взлётами и падениями, она становится нашей жизнью, опытом, который случается с нами каждый день, каждое мгновение.
Я родила дочку дома, с акушеркой и мужем, в 35 лет. На четвертый день после родов потихоньку стала заниматься, а через три года вернулась к последовательности, которая была до беременности. В этом году Софии исполнится 5 лет, всё очень быстро происходит.
Беременность – невероятный опыт познания своего тела! Так много всего происходит, всё меняется, и практика тоже, качество самого движения приобретает новую глубину. За месяц до рождения Софии я перестала вести занятия в шале, а через месяц после – вернулась, благодаря поддержке моей мамы.
— Расскажи про Илью, своего супруга. Он тоже практикует аштангу и является преподавателем, кто кого «притянул» в практику? На твой взгляд, важно ли, чтобы партнер тоже интересовался йогой? Я знаю примеры, когда, скажем так, уровню счастья одной из сторон недостаёт как раз того, чтобы он или она тоже разделяли любовь к методу.
— C мужем мы познакомились в 2013-ом. Однажды мама сказала мне: «Доченька, ты целыми днями сидишь у себя в комнате и что-то делаешь, выходишь только чтобы провести занятия по йоге. Так ты никогда никого не встретишь». А бабушка подхватила: «Внученька, ты готовишь такую странную еду, что это за зелёный суп со странным запахом? Ни один нормальный мужчина не будет это есть» (смеётся). А я ответила: «Если так должно быть, то он сам придёт к нам домой». И он пришел примерно через пару недель чинить интернет! Как раз за пять месяцев до нашей встречи он перестал есть животные продукты и мой зеленый суп из маша оказался для него самым вкусным на свете!
На первое занятие йогой он пришел с мамой и сестрой, а через год мы поженились. Со временем Илья стал помогать мне в шале и на семинарах в качестве ассистента-преподавателя, особенно в те дни, когда нужна поддержка или замена.
В семье разное случается, но, как говорит наша дочка, «вместе веселее».
Сейчас у него своё небольшое дело и он реже помогает в шале, но по-прежнему занимается дома по утрам. Седьмая серия – самая сложная в любых отношениях. И с практикой йоги, и без.
— Лена, последний вопрос: что стало результатом того твоего побега в поисках ответов на вопросы?
— Практика. Она как инструмент, который стирает иллюзии и оставляет единственно ценный момент — здесь и сейчас.
Беседовала Диана Гуцул.